Почему я социалист

Чтобы обозначить круг проблем, предлагаю прочесть статью Почему я отмечаю День Великой Октябрьской Социалистической Революции и критический отзыв на нее. С Ульяной я почти во всем согласен, кроме места, где она хоронит наше поколение, и видит нашу задачу лишь в передаче информационной эстафеты поколениям грядущим. Мы не вымерли и вымирать не собираемся, и я уверен, что важные исторические события произойдут не только при нашей жизни, но и при нашем непосредственном участии. У критика же сколь-либо весомых аргументов не видно; согласиться можно лишь с редкими «вставками правды», типа рассуждений про приватизацию, которые сделаны намеренно ради агитационного эффекта (я думаю так же как и вы, и такой же как вы). В остальном рассуждения крайне примитивные, детские, но почему-то высказываются одним взрослым умным человеком в адрес таких же взрослых и умных людей. Вот они (выделены курсивом):

1. Однако следует признать, что они (мы) во многом сами рады были обмануться. Снимая ответственность большинства, Ульяна не просто разжигает рознь к богатым, но вредит большинству, так как не позволяет осознать ошибку каждого (про приватизацию — прим.).

Эту ошибку не позволяет осознать ни Ульяна, на ее критик. В чем она заключалась, остается тайной. К счастью, УК РФ, в частности его статья 159, тайной не является:
Мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием…
Если критик мне покажет, что случай «сами рады были обмануться» как-то выделен из общей массы обмана, как-то обнуляет или смягчает наказание за мошенничество, как-то перекладывает ответственность на потерпевших — я признаю его правоту. Но в УК таких смягчающих обстоятельств нет, зато есть отягчающие, и как раз подходящие к «приватизации» 90-х: «группой лиц по предварительному сговору», «с использованием служебного положения», «с причинением значительного ущерба», «в особо крупном размере», «организованной группой».

2. Что делать с теми, кто «заработал честно?»

Внимательней читать УК РФ, тщательней расследовать историю «заработка». К тому же, если законы нечестны, то и «заработок» честным быть не может. Тут мы видим подмену понятий «честно» на «законно». Можно установить законы, которые разрешат грабить и насиловать в подворотнях, но от этого грабители и насильники не станут честными и нравственными людьми.
У меня встречный вопрос — а что сделали в 1991 году с социалистическими заводами, колхозами, совхозами, которые были высоко рентабельны? Идеология сказала: социалистические формы хозяйствования неэффективны, и точка. В морг, значит в морг. Эффективен может быть только частник, ему и отдадим; сейчас на месте многих из заводов руины, пустыни на месте цветущих при СССР полей, и ни одного «поборника честности», чтобы возмутиться этими фактами.

3. Что делать с богатыми инженерами и айтишниками?

Да то же самое что и в СССР — переводить на зарплату. Перевели ведь — и нормально, индустриализация 30-х годов бьет все рекорды по темпам роста.

4. Нет причин для паники, в условиях давления Запада наша элита частично солидаризировалась со страной.

Хотелось бы, но такие факты никому не известны, критик тоже их не приводит. К тому же, он видит солидаризацию под весьма странным углом: «со страной», в виде уплаты бизнесменами дани не западным оффшорам, а российскому бюджету. Нам же для «национального единства» нужна солидаризация элит в первую очередь с народом. Но тут происходит жуткий кошмар, поэтому критик об этом даже не заикается, робко заявляя: «среди же капиталистов средней руки многие либо переходят в российскую юрисдикцию, либо задумались над этим». Трусливая, но вынужденная ввиду отсутствия фактов (множественных переходов) позиция. Больной либо жив, либо мертв; капиталист либо перешел, либо задумался. Ну и со средними руками критик тоже хорошо подстраховался. Чтобы всегда можно было, при предъявлении примеров наглого ухода от налогов, возразить: крупный, мол, бизнесмен-то, руки у него не той системы.

5. Народ не хочет революции.

Тут опять подмена понятий. Участвующие в ток-шоу либералы, зажиточные москвичи не хотят революции в изложении Сванидзе. Что до простонародья, то пример второго Майдана на Украине показал нам совсем другое. Народ некому организовать, но как только начнутся революционные волнения, от желающих просто не будет отбоя. Резиденцию Януковича очистили от золотых батонов и унитазов в мгновение ока, и каких-либо кадровых проблем при этом замечено не было. Кадровые проблемы были как раз у защитников этих батонов и унитазов.

6. Как восставать против несправедливости, ведь придется резать детей, валить всех подряд, убивать священников?

Странно, что автор не замечает, как опровергает сам себя. «Валить» придется лишь тех, кто эту несправедливость делает и защищает, точнее выражаясь — является участником напавшей на нас армии несправедливости. Мы отнюдь не нападаем, нападает капитализм, год за годом продвигаясь вперед, отнимая у нас остатки социальной защищенности, загоняя в нищету. С какой стати дитё и священник попали в нападающую армию несправедливости?

Итак, резюмируем: автор статьи довольно твердо стоит на социалистических позициях, а критик демонстрирует полное банкротство современной национально-патриотической идеологии. Об этом и поговорим подробнее.

О банкротстве идеологий

Слово «банкротство» в данном случае очень точно отражает суть явления: идеология есть, но платить по счетам не в состоянии. У каждой идеологии есть права и обязанности, она не только требует, но и обещает дать взамен. Но в один прекрасный момент наступает ситуация, когда выполнение обязанностей более невозможно. Какое-то время она оттягивает свой конец, перенося обязательства «на потом»; далее кредит доверия исчерпывается, и происходит само банкротство: идеологию лишают ее прав. После чего число адептов существенно сокращается, идеология теряет былую силу и возможности влиять на исторические процессы.

Поскольку у идеологии нет банковского счета, речь естественно идет о банкротстве ее хозяев, которое чаще всего заканчивается потерей ими власти. КПСС не могла обеспечить гражданам прежний уровень потребления, поэтому потеряла власть в августе 91-го, и позже, уже в своей буржуазной форме, в октябре 93-го. Позднее потеряли власть либералы, поскольку много врали и не выполняли своих обещаний. «Патриоты и государственники», перехватившие эстафету у либералов (и по всей видимости им ее и передавшие ранее, в 91-м и 93-м) действовали тоньше, продержались дольше, успешно отбив все попытки либералов вернуть власть обратно. В «цивилизованном мире» уже никого не удивляет абсурдная ситуация, когда законноизбранная большинством власть довольно быстро оказывается в глазах избирателей мошенниками и лгунами, теряет доверие и через выборы меняется на другу такую же; с новой властью происходит ровно то же самое, и так до бесконечности. Наоборот, «цивилизованный мир» возмущают случаи, когда идеологического банкротства не происходит, что жестко клеймится как «тоталитаризм», «диктатура» и «удушение свобод».

Нынешняя власть — надо отдать ей должное — вела себя лучше предшественников-либералов. Я не исключаю, что там были и есть люди, искренне пытавшиеся найти общественный консенсус; по крайней мере политические ходы ее нередко носили разнонаправленный характер, что могло расцениваться в ключе «и вашим и нашим». Но успешно развивающийся в РФ капитализм неумолимо привел к обнищанию широких слоев населения, и соответственно к сказочному обогащению элитной верхушки. Капитализм чем дальше тем больше обостряет социальные противоречия, в связи с чем обнуляет идеологической базис власти, рассуждающей о сплоченности национальном единстве. Главный идеологический миф о борьбе героев-патриотов против предателей-западников на глазах рассыпается от непатриотичного поведения самих «героев».

Суть идеологий проста — нужно поместить аудиторию в искусственное пространство «свой-чужой», убедить, что искусственные законы этого выдуманного пространства — и есть те самые главные исторические законы, которые крутят маховик истории. Взять, к примеру, геев — у них история предстает перед нами как арена борьбы между гомофилами и гомофобами, и приводится в движение «заднеприводными» механизмами. У феминисток все крутится вокруг борьбы женщин за свои права с носителями бессовестного свинского мужского шовинизма; эта борьба и движет вперед исторический процесс. Украинские бандеровцы все свои беды валят на москалей, которые веками их угнетали (даже находясь в другом государстве), втаптывали в грязь национальную гордость и вообще съели все сало; нужно уничтожить их, и все сразу станет хорошо. В сайентологии души «хороших пришельцев» противостоят душам «плохих пришельцев». В представлении воинствующих атеистов религиозное мракобесное зло стремительным домкратом обрушивалось на прогрессивное научное добро — и так на протяжении всей истории, поэтому религию нужно запретить, что автоматически приведет к всеобщему процветанию. В идеологии западного мира Запад, как оплот демократии, свободы и добра борется против тоталитарного зла.

Общим моментом вышеперечисленных случаев является искусственность разделения «свой-чужой», и соответственно «хороший-плохой». Вспоминается фраза из известного вестерна «Хороший, плохой, злой»: «Люди делятся на две категории…». Главный герой многократно и виртуозно делил людей на «две категории» с неизменной выгодой для себя (например: у одних в руках пистолет, другие копают). Суть в том, что умозрительно людей можно поделить как угодно. Мировую историю можно изобразить как борьбу лысых против волосатых, высоких против низкорослых, трезвенников против выпивающих, и так далее. Но физически подобного разделения и борьбы нет; а некоторый антагонизм если и случается, то имеет третьестепенный характер. Поэтому и мир, представленный как борьба лысых с волосатыми, будет искусственным идеологическим пространством, призванным подменить истинные механизмы движущие историю на ложные.

У победившей в России с приходом Путина политической партии было три идеологических варианта, под которые можно было обчистить либералов. Первый — национальный. Инородцы отобрали все у русских, надо вернуть награбленное, инородцев урезать в правах. Второй — религиозный: нехристи напали на нашу святую Церковь, постоим за веру православную, победим супостата. Третий — патриотический, мы все его хорошо знаем: Запад и его шпионы покусились на нашу страну, все на борьбу с захватчиком, Родина-Мать зовет. Последний вариант, бесспорно самый удачный, поскольку в его защиту можно найти немало фактического материала, а также мобилизовать под него большее количество адептов, и лег в основу современной официальной идеологии.

На самом деле маховик истории крутит борьба за власть и ресурсы.

Н.Зайков

1,439 просмотров всего, 1 просмотров сегодня