Илья Глазунов: создание картин

Нарисуем глиняную дорогу, сухую, бугристую и бурую, как кровавая корка; дорога ползет, огибая покосившиеся телеграфные столбы с оборванными проводами, ржавые скелеты грузовиков на обочине, пальмы, умирающие от пыли, -ползет долго, медленно, тупо, неостановимо — ползет, как зверь с перебитым позвоночником. Нарисуем узкоплечего, смуглого крестьянина, босого, в соломенной шляпе, сдвинутой на затылок, в пропотевшей рубашке и в широких штанах.glaz2
Эта страна — Вьетнам.
Нарисуем, быть может, иное солнце, иной воздух, иную дорогу, иные деревья и иные автомобили. Листва деревьев стерильна, будто каждый день садовник протирает ее влажной тряпкой; автомобили, сияющие лаком, скользят на мягких шинах со скоростью сто десять километров в час в морской туман и сиреневый смог.
Эта страна — Италия.
И наконец, горы на горизонте, горы, подступающие к восьмирядному шоссе, горы, сквозь которые пробиты туннели, а в туннелях пахнет сыростью, горы, по которым, натужно гудя, движутся грузовики, горы, над которыми катится солнце, маленькое и медно-красное. Нарисуем людей в индейских пончо, в кавалерийских сапогах — они стоят на обочине и машут грузовикам, но те не останавливаются.
Эта страна — Чили.
Художник, рисуя чужую страну, может увидеть новым, непривычным взглядом то, что для жителя страны давно потеряло новизну и из архитектуры превратилось в дом на углу, из национального типа — в прохожего, которого не запоминаешь.
Художник, если взгляд его не проникнет за экзотические пейзажи, остановится на первом, красочном и веселом плане чужой жизни, нарисует очередные виды из окна туристского автобуса, и там могут быть точно переданный цвет и точно срисованная жизнь, но там не будет страны.
Илья Глазунов проникает за рекламную картинку, за образ страны, созданный специалистами по туризму, профессионалами-путешественниками и путевыми справочни-
ками. Илья Глазунов проникает туда, где кончается иллюзия жизни, созданная и раскрашенная ремесленниками и малярами для романтических туристов, — проникает туда, где начинается грубая, вечная, живая жизнь, сколоченная просто и без украшений.
Но, увидев, запомнив, вымучив и выплеснув на холст поэзию, любовь и красоту чужой (теперь — родной) страны, художник не воссоздает страну в той привычной, бытовой реальности, которая знакома всем жителям страны.
Он создает свою страну!glaz3
Страны, созданные воображением — любовью и ненавистью — Мастера, становятся реальностью; мы знаем географическую Испанию (площадь 505 тысяч квадратных километров, население 35 миллионов человек), и мы знаем Испанию американца Хемингуэя (504 страницы романа «По ком звонит колокол»); мы знаем географическую Флоренцию, город на реке Арно с населением в полмиллиона человек, и мы знаем Флоренцию русского художника Коровина, которая умещается на холсте 30X40, и мы знаем ту Россию, которую воспел и высмеял Мусоргский, но мы знаем и другую Россию — француза Равеля.
В 1967 году Илья Глазунов два-три дня путешествовал по Вьетнаму. Но не будем попадать во власть слова: что значило «путешествовать» по Вьетнаму в 1967 году? Американская авиация делала по триста пятьдесят самолето-вылетов в день; на улицах Ханоя и Хайфона через каждые пятьдесят метров были врыты в землю бетонные трубы метровой высоты. Пятьдесят метров — это был как раз тот путь, который можно было пропутешествовать более-менее безопасно; когда репродукторы на каждом углу начинали щебетать мелодичными, дружелюбными вьетнамскими голосами, приходилось бежать к ближайшей трубе, залезать в нее, забиваться вниз и там, в прохладной полутьме, ждать конца налета. На американских бомбардировщиках были установлены оптические системы наведения; не было исключено, что какой-нибудь Джон из Южной Дакоты, который считает свой штат вторым по величине государством мира (а первым — Техас), за-
хочет сбросить восемь тонн напалма именно вам на голову.
Илья Глазунов создал за 23 дня 150 рисунков — 6—7 рисунков в день. Повторим еще раз число самолето-вылетов: 350 в сутки. Ночные бомбежки, помимо своих прямых целей, преследовали еще одну, общего порядка: они не давали вьетнамцам отдыха, снижали производительность труда, держали страну в непрерывном напряжении, в то время как американцы летали посменно и никаких перегрузок не испытывали. Подсчитаем теперь, что ежечасно над Вьетнамом находилось 15 бомбардировщиков. Учитывая их скорость и невозможность предугадать, что они будут бомбить на этот раз, мы придем к выводу: все свои рисунки Илья Глазунов сделал или под бомбежкой, или в ожидании бомбежки.
Что же увидел художник в стране, на которую круглые сутки, много лет, привычно, как дождь, падали бомбы?glaz1
Это был 1967 год; никто не мог сказать, продлится война еще год или еще десять лет, как длилась уже четверть века, но с картин Глазунова на вас глядят люди, не испытывающие сомнений в победе, страха и обреченности. Илья Глазунов рисует девочку, которая выносила детей ненамного младше себя из горящего дома; рисует старика, который сначала воевал с французами (он уже тогда был стар), а теперь воюет с американцами; рисует первую во Вьетнаме женщину-рыбачку; рисует раненого мальчика, рисует студентку.
Мальчику одиннадцать лет; он из провинции Тханьхоа; он ранен шариковой бомбой.
Мальчик лежит в белой, прохладной больничной постели. Верхняя губа его страдальчески вздернулась; глаза остановились от боли. Короткие волосы, кажется, мокры от пота. Мальчик держит здоровой рукой больную. Больная рука забинтована от пальцев до плеча и как-то неестественно изогнута.
Мальчик не скрывает боли.
Мальчику больно.
Мальчик сейчас закричит.
Студентка Во Тхи Зунг из провинции Хабак; ей 17 лет.
Девушка, одетая в рубашку хаки и широкие штаны, смотрит на нас с напряжением и любопытством, как смотрят дети в фотообъектив, когда им пообещают птичку, и маленький кулачок ее крепко сжат. Она заплела свои черные волосы в две косички. На маленьких нежных ногах сандалии. За спиной у девушки висит на холщовом ремне винтовка — большая, с тяжелым прикладом. На голове у девушки соломенная шляпа, обрамленная для маскировки зелеными ветками.
Каждый вьетнамец, вставая утром, прежде всего украшал свою шляпу свежей листвой.
Художник, пытаясь найти кристалл времени, первооснову перемен, с алхимической простотой совмещает на холсте тысячелетнего Будду и колонну новобранцев.
Будда, раскрашенный красным и синим, глядит узкими и надменными глазами -глядит через время, как через стекло.
Колонна новобранцев уходит по желтой пыльной дороге вдоль канала, по которому бабочками скользят паруса.
Будда стоит спиной к новобранцам.
Новобранцы уходят не оборачиваясь.
Илья Глазунов приехал в Чили в мае 1973 года.
Пабло Неруда написал: «Чили — это тихий Вьетнам».
Но летом 1973-го «тихим» Чили было только в том смысле, что страну не бомбили с воздуха; все остальные виды вооруженных действий применялись вовсю.
В Сантьяго, Ранкагуа, Линаресе шли баррикадные бои; где-то в предгорьях Анд взрывали вышку электропередачи, и пятнадцать провинций оставались без света; полемика в печати и на радио велась решительными средствами: редакции обстреливались, а мачты радиостанций взрывались; около города Курико поджигали нефтепровод, останавливались заводы; самым опасным делом в стране стало водить грузовики: на дорогах поджидали засады, а правые распространили листовку: «У Аль-
енде только два выхода: подать в отставку или покончить самоубийством».
У булочных с утра выстраивались очереди; больницы не работали; общественный транспорт бастовал, и рабочие Сантьяго проходили 15 километров в день от дома до завода и 15 километров от завода до дома.
Илья Глазунов рисовал Альенде на митингах — Альенде призывал народ к бдительности, и тысячи кулаков вздымались вверх, и тысячи голосов пели: «Un pueblo unido!»; Илья Глазунов рисовал Альенде в «Ла Монеда» — в том самом Красном зале, где через два месяца капитан Гарридо очередью из автомата убьет Альенде.
Илья Глазунов рисовал шахтеров Лоты, металлургов Уачипато, студентов Консепсьона; рисовал лидеров и министров Народного единства: Фернандо Флореса, Эдгаро Энрикеса, Гладис Марин, Володю Тейтельбойма, Луиса Кзрвалана, рисовал много, ежедневно, спешно. Пройдет два месяца, и многие из этих людей погибнут, защищая заводы, или попадут на Национальный стадион, или исчезнут в концлагерях Чакабуко и Писагуа, или уйдут в подполье, или спасутся в шведском и мексиканском посольствах и будут жить в эмиграции в Гаване, Париже, Берлине, Москве, и вот тогда все, что нарисовал Илья Глазунов, станет не просто живописью -станет историческим документом.
18 июля 1973 года в Сантьяго открылась выставка работ Ильи Глазунова. Выставку посетил Альенде.
На выставке Альенде сказал: «Меня поразила удивительная творческая работоспособность художника, сумевшего за такой короткий срок раскрыть и передать душу и облик трудовых людей Чили… Это большой мастер».
Лица музыкантов скорбно застыли, и руки не касаются струн. Телега трясется по горной каменистой дороге. Горы встают вокруг: коричневая глина, серый известняк.
Картины Ильи Глазунова — это напряженные цвете…ые поля; краска кладется сочно и ярко — в этом, быть может, находит выражение тот мальчик Илья Глазунов, чье детство прошло в черно-белом блокадном Ленинграде и в северной деревне, где все краски будто приглушены долгой зимой. Центр напряжения картины всегда там, где цвета больше и где он ярче. Отсюда, из цветового пятна, цвет растекается по картине, всепроникающий, как электромагнитные волны.
Картины Ильи Глазунова всегда политический репортаж; политическая идея и цвет на картинах одно и то же; они неразделимы и одинаково реальны. Цвет драматичен, как политическая борьба, и политическая борьба бескомпромиссна, как цвет. Политическая борьба всеобъемлюща; на картинах Ильи Глазунова нет равнодушных, нет зрителей — все герои картин причастны политической борьбе, потому что, пока есть неравенство прав и вытекающая из этого несправедливость, жизнь в той или иной степени является политической борьбой.
Художник рисует рабочих, крестьян, простых людей разных стран и их вождей. Художник рисует их решимость покончить с несправедливостью, потому что несправедливость бесчеловечна, противочеловечна. Таким образом, конкретная, ежеминутная политическая борьба приобретает на картинах законченность и всеобщность символа: это борьба человека против бесчеловечности.
И тут художник, быть может, возвращается назад, в свое детство.
Но опять же не будем попадать во власть слова: что значило «детство» для детей в осажденном Ленинграде?

На сегодняшнем Невском, элегантном, строгом, выдержанном в осенних тонах проспекте, вдруг видишь такой странный кричаще-желтый плакат с черными буквами. Черные буквы говорят: «Эта сторона улицы опасна при обстреле». Настоящее время удивляет и не дает сначала понять: ты смотришь на людей, которые идут по этой стороне и по другой тоже, и чувствуешь такой постепенно заползающий в тебя ужас и холод, как если зимней ночью выбежишь без пальто: это наползает время. Ты уходишь по другой стороне; так как плакат написан в настоящем времени и такими предупреждениями лучше не пренебрегать, ты, сколько бы раз еще ни был в Ленинграде, всегда в этом месте будешь переходить улицу.
Войны, которые рисует Илья Глазунов, — продолжение той войны, во время которой он потерял родителей. Рисуя раненого вьетнамского мальчика, Илья Глазунов рисует и свою боль — боль детей блокадного Ленинграда. Мир неделим, и нет своих и чужих войн: художник возвращается в свое детство, рисуя вьетнамского мальчика, и мы путешествуем через время, увидев тот ядовито-желтый плакат на улице сегодняшнего Ленинграда.
Машины все так же уходят к горизонту: воздух, как всегда, пахнет лимоном; люди приезжают в Италию загорать и пить прохладительные напитки и уезжают, когда наступает мертвый сезон: никто ничего не знает о старике с птицей.
Благоустроенный курортный пейзаж отрезан краем холста.
Это иная Италия.
То, что рисует Илья Глазунов, — это репортажи о событиях, о людях, участвовавших в этих событиях, это срезы времени, на которых люди предстают в минуту наивысшего напряжения, в минуту тоски и одиночества.
Один рисунок немыслим без других -это репортажи с продолжением.
Люди на картинах Ильи Глазунова застывают во времени, как иконные фигуры, но время не исчезает в людях, не застывает в них библейской мудростью; время — это воздух репортажа, и картины Ильи Глазунова дышат временем.

2,161 просмотров всего, 1 просмотров сегодня

Читайте также:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *