О русской идентичности

Не перестаю удивляться той легкости, с которой Церковь скатывается в царебожие. Никто не возражает, не протестует, не предупреждает о последствиях. Церковь, как тяжело больной организм, не проявляет никаких признаков работы иммунной системы.

Тем временем болезнь ширится и переходит в новую фазу, что хорошо заметно уже не только в выступлениях прот. Дмитрия Смирнова, но и в текстах таких «теплопрохладных» публицистов вроде Сергея Худиева. Хорошо помню, как лозунг «Православие вне политики» был для Худиева неписаным догматом. Парить над политической схваткой, ни в коем случае не вступать в нее, дистанцироваться от однозначных оценок сторон — все это когда-то давно было для Сергея Львовича архиважно. Но времена меняются, и сейчас он постоянно выступает как разжигатель и участник разнообразных конфликтов. В прошлый раз я разбирал статью «Исаакий и конфликт исторических традиций». Сегодня речь пойдет о другой его статье «Николай II и конфликт идентичностей».

Худиев выдвигает тезис, что наше общество состоит из трех коллективных идентичностей — собственно русской, советской и либеральной, при этом только собственно русская (под которой имеется ввиду православная) имеет историческую преемственность. Это не совсем так. Во-первых, автор умалчивает, что (и это важно) и советская, и либеральная идентичность активно претендуют на то, чтобы иметь русскую историческую преемственность. Либералы указывают на вечевые демократии древнерусских городов, как исконно русскую форму политической жизни общества; по тому же принципу управлялись крестьянские общины еще в начале 20 века. Либеральный лозунг «жить не по лжи» — неприкрытая отсылка к известному выражению «не в силе Бог, а в правде». Коммунисты заявляют, что в православном обществе власть была обязана быть праведной, быть «добрым пастырем», который «и душу своя положит за овцы». Порочная же власть, в которой процветала алчность, глупость, праздность, обман, мошенничество, разврат — закономерно потеряла легитимность в глазах народа и была свергнута именно в силу несоответствия русской идентичности. Пока мы не будем входить в рассмотрение этих точек зрения, и лишь отметим, что любой честный человек и добросовестный исследователь просто обязан принять их во внимание, прежде чем проводить анализ и делать выводы. Худиев их игнорирует, а в конце статьи нагло искажает — мол, коммунисты и либералы ни на что не претендуют, их России несколько десятков лет.

Во-вторых, совершенно неверно трактуется понятие «идентичность». 
В словарях пишут, что это тождественность и уподобление — но и то, и другое бывает разного рода. Подобно людям, народы и государства развиваются и растут. И идентичность нельзя отождествлять с аутентичностью. Это не одно и то же. Идентичность предусматривает функциональное родство, а для него недостаточно «сделать в точности как было раньше». Мы можем собрать пару тысяч реконструкторов 11 века, дать им аутентичное оружие и доспехи, но «идентичной русской армии» на выходе не получим. Потому что реконструкторы 11 века не могут в современных условиях выполнять функции армии. Если все итальянцы оденут римские шлемы и возьмут в руки пилумы, возрождения Римской империи не произойдет. Другой пример — мы можем сегодня построить аутентичный православный храм 11 века, но он опять же не будет «идентичным». Он уже не будет выполнять часть своих прежних функций, не будет вмещать все население городского района/квартала. Он не будет самым высоким зданием в нем, что раньше наглядно демонстрировало: храм — главное здание города, а праведная жизнь — первейшая из потребностей горожан. Сегодня рядом с ним будут стоять небоскреб и гипермаркет, как бы намекающие на ничтожную роль храма. Поэтому идентичным такой храм не будет, будь он хоть трижды аутентичен во всех отношениях.
Впрочем, и аутентичность как неоспоримое правило более характерна для, скажем, меннонитов, а не современных православных. Мы — напомню, речь о не о богословских, а о культурных, народообразующих аспектах — не есть аутентичная Византия, Древняя Русь, Средневековая Русь и т.д.

Так вот, оглядываясь на «тысячелетнюю Россию», нетрудно заметить что современная Православная Церковь не выполняет ряд своих функций, и на фоне прежней Церкви напоминает конституционного монарха в тени своих «абсолютных» предков. Прежнему абсолютному монарху более идентичен нынешний президент, а не его хоть и единокровный, но «конституционный» потомок. Признание очевидного очень неудобно для Худиева, поскольку подразумевает что из «русской идентичности» вполне естественно могли вырасти и Белинский с Герценом, и колхозы с советской властью. Что в колхозах, возможно, было больше исконно русского, чем в наскоро слепленных Столыпиным кулаках, а в государственном планировании — больше подлинно русского, чем в едва оперившемся, но уже глубоко аморальном нацкапитализме времен Николая II.

Но как оказалось, жульничество со смыслами — только цветочки. Продолжаем чтение:

Вторая идентичность — советская, причем советская, преломленная через призму прошедших лет. Она заметно отличается от, собственно позднесоветской тем, что в ней сильно выражена озлобленность поражения.

Но по какой причине «позднесоветскую идентичность» мы должны брать за эталон «советскости», а прочие записывать в подделки? К тому времени она уже сильно была испорчена буржуазным влиянием, это прекрасно видно и сегодня на примере искусства той эпохи. Что советского в песнях типа «Миллион алых роз», «Лепестками белых роз»? В фильмах вроде «Три мушкетера» или «Приключения принца Флоризеля» (о фильмах Рязанова вообще молчу)? Озлобленность есть, но происходит не от поражения как такового (честно проиграть не зазорно), а от чудовищного обмана, в котором Церковь также приняла участие, поддержав прихватизаторов 90-х.

Ее центральная фигура — Сталин, которого в позднем СССР старались деликатно замалчивать. Она неизбежно враждебна по отношению к Православию — и всякому богопочитанию вообще.

Отдельно стоит отметить язык статьи, чем-то напоминающий украинские СМИ с их выражениями вроде «страна-агрессор» и «гибридные террористы из ДНР». Врать приходится так сильно, что и выражаться приходится жуткими и бессодержательными смысловыми обрубками. Нет в «советской идентичности» «центральных фигур». Идеология есть, но она менялась под влиянием исторических обстоятельств, и менялась существенно. Враждебность же была к классовым врагам; если бы Церковь не примкнула к тем кто угнетал и грабил русский народ, не было бы и «неизбежной враждебности».

Попытки заигрывать с Церковью кончаются, как только выясняется, что для того, чтобы стать церковным человеком, нужно осудить хоть что-то в СССР, особенно, в СССР сталинском. И тут, конечно, почитание Николая II оказывается тестом, который адепт советской идентичности неизбежно проваливает.

Это, во первых, чепуха, искажающая православное вероучение — такие требования для воцерковления у царебожников возможно есть, но в православии их нет. Во-вторых, просто логически бессвязный текст — «почитание Николая II — тест на осуждение сталинского СССР».

Для поклонников большевизма почитание убиенного Государя выглядит так же пугающе, как если бы убийца узнал, что убитый на самом деле чудом выжил, и, после долгих лет отсутствия, возвращается в город.

Налицо навязывание стереотипа, что «поклонники большевизма» очень боятся Николая II. Прямо калька с «бесы веруют и трепещут» — большевики у Худиева яростно хулят (слово «хула» применяется, как правило, когда ругают Бога) и панически боятся отрекшегося царя. На самом деле «фигура Николая II» — пустое место для «советской идентичности». Совершенно незначительная и малоинтересная. И для православия она незначительна — Комиссия по канонизации не обнаружила святости в Николае II в период его правления, и он не дотянул даже до «благоверного». Интересно другое — что часть российских элит готова, чтобы не потерять власть, законсервировать социальные страты переходом на сословное общество, а Церковь выражает готовность всячески в этом помочь. Этот безусловно антинародный, антирусский шаг затормозит наше и без того крайне медленное экономическое развитие, усилит социальную напряженность, и в итоге обернется катастрофой — и все ради чего? Ради того чтобы наш олигархат строил себе шестые яхты и довел количество личных миллиардов до красивых, круглых цифр? Монархия, разумеется, будет липовой, поскольку при капитализме другой быть не может. Россия, как и Украина, скорее всего перейдет под внешнее управление с неизбежным сокращением рабочих мест и демографической катастрофой, но зато внутри будет буйство православного консерватизма и национальной гидности. Пардон, гордости.

Далее Худиев упоминает о третьей, либеральной идентичности неких мечтателей, которых «значимое меньшинство». Почему меньшинство? Если сравнивать с православными, то поболее получится. А «советских» так вообще больше чем тех и других вместе взятых. Но вот насчет значимости — правда. Либерализм — идеология наших хозяев. Поэтому не конфликт имеет место — у барина и крепостных конфликтов не бывает. А просто барин гневаться изволит. Важный, казалось бы, момент, почему-то совершенно упущенный автором из виду. Ему важнее похвастаться:

Во-первых, ожидать от Церкви одобрения абортов и гей-«браков» не приходится, во-вторых, Православие есть фундамент русской национальной идентичности, а национальная идентичность (особенно русская) это очень плохо, в третьих, Церковь являет собой силы традиции, в принципе противостоящей «прогрессу».

Уже говорил об этом — с какой стати традиция должна непременно противостоять прогрессу? Хочешь сохранить свои функции, роль, «идентичность» — прогрессируй, без вариантов, иначе превратишься в музейный экспонат. Уж такова жизнь.
Что касается абортов и гей-браков, то это отдельные, далеко не самые главные следствия изменения жизненного уклада в сильно неправославную сторону, с которым Церковь никак не борется именно в силу потери собственной идентичности. Проще говоря — потому что уже не может (а раньше могла и успешно боролась). Бороться же со следствиями как с самостоятельными явлениями смысла нет. Аборты легализованы, гей-браки в процессе, вполне возможно их узаконят на очередном витке дружбы с зарубежными партнерами и разрешения Церкви никто при этом спрашивать не будет. В современном постмодернистском мире взаимоисключающие вещи друг другу не мешают. Взглянем на Украину: там одновременно антисемитизм, бандеровщина и евреи у власти; одновременно безнаказанные нацистские погромы и гей-парады. Так будет и в России: православная монархия и… ювенальная юстиция, геи, наркомания, проституция и секс-туризм. При безоговорочном одобрении со стороны автора, что сейчас кажется нелепым, но и мне несколько лет назад показалось бы нелепым, узнай я что Худиев будет продвигать царебожие. Так и вижу его статью «Гей-прайд и конфликт нравственных императивов». Где будет написано, что люди делятся на две категории. С христианской нравственностью, которой свойственно всепрощение, неосуждение, милосердие и помощь ближним; и с языческой, где все построено вокруг деления на «свой-чужой», с ее остракизмами и агрессивной ненавистью к любой инаковости.

Обе группы — и сталинисты и либералы, при своей самой острой взаимной враждебности, парадоксальным образом сходятся на неприязни к исторической России к Николаю II, как к фигуре, ее символизирующей. Они почти слово в слово повторяют друг друга, как левый и правый полухор, воспроизводя старую, проверенную советскую пропаганду про то, каким дурным человеком был Николай и какой дурной страной он правил.

И снова желаемое выдается за действительное, причем истина искажается зеркально. Да что там — вся статья сплошное «Королевство кривых зеркал». В то время как сталинистам нет никакого смысла испытывать враждебность и вообще хоть как-то замечать гражданина Романова, именно либералы и их обслуживающий персонал из православных поют почти в унисон. Почитайте, например, беседу Сванидзе с Венедиктовым как раз по поводу скандала Натальи Поклонской. Редкие критические реплики просто утопают в моментальных оправданиях, списаниях на обстоятельства, в комплиментах царю и членам его семьи. Картина получается похожая — замечательный человек, примерный семьянин, хороший отец…
«Советские» же вместо «старой проверенной советской пропаганды» выдвинули вперед монографию Михаила Бабкина от 2006 года — «Духовенство русской православной Церкви и свержение монархии» — мол, мы отлично знаем, как восторженно Церковь встретила отречение, как клеймила «дурного Николая», поэтому попытки задним числом записаться в монархисты не пройдут. Казалось бы, вот достойная задача для серьезного апологета — возьми да ответь на аргументы по существу. Но нет, у Худиева только голословные заявления, только хардкор в стиле старой проверенной пропаганды Третьего Рейха.

Эти оценки неизбежно разойдутся с оценками адептов советской идентичности, для которых на первом месте стоят как раз наиболее мрачные и морально отталкивающие личности эпохи — Сталин и Дзержинский, а не, скажем, Гагарин и Терешкова.
Но это и должно быть так — за нами стоит истина нашей веры и наша тысячелетняя история, которая и не обязана соглашаться с адептами ужасающего и провалившегося социального эксперимента.
И поэтому почитание убиенного государя — это важно. Это возвращение нам нашей подлинной идентичности и места в истории и в мироздании.

Да, сложно постоянно врать и не противоречить самому себе. С одной стороны предлагается примирительный вариант — давайте уйдем от политики, давайте не будем о начальниках, ведь мы один народ, у нас есть много общего, давайте чтить выдающихся людей эпохи! Давайте. И тут же — но почитание Николая II это важно! Это подлинная идентичность! И тут мы неизбежно расходимся с негодными почитателями мрачных и отталкивающих личностей!

Почитание важно только ради оправдания царизма, и через него — восстановления сегодня несправедливого социального строя, существовавшего во время правления Николая II. Поскольку научно оправдать его не получается, факты против, те, кому это сегодня выгодно, кто жаждет сэкономить на наших зарплатах, пенсиях и социальных льготах, оставшихся со времен «кровавого режима»; тех кто не видит в нашем народе ничего кроме рабочего скота — идут на нехитрые манипуляции через, разумеется, эмоции, пытаясь всячески вызвать жалость к последнему царю: и муж хороший, и отец замечательный, а пострадал безвинно… Но царь — это в первую очередь государственная система управления и система распределения ресурсов, а эти системы при нем работали, мягко говоря, не лучшим образом. Как и сегодня. Страну сотрясают банкротства, очередь дошла даже до концерна «Тракторные заводы», множество людей оказалось без средств к существованию — что бросает серьезный вызов власти, оказавшейся плохим руководителем страны. И власть оправдывается — зато мы ходим на службы, ставим свечки, занимаемся реституцией церковного имущества, восстанавливаем историческую справедливость. После чего чиновники и церковные иерархи ударяют по рукам, приходят к полной симфонии, страна разваливается, капиталы утекают за рубеж, а православные публицисты пишут исключительно о необходимости почитания Николая II и ужасах антигуманного совка.

И еще, да — о русской идентичности пишут и силе традиции. При полном отсутствии признаков совести и нежелании говорить правду. Сегодня вместо совести и правды у нас — свобода слова и толерантность.

Н.Зайков

1,300 просмотров всего, 2 просмотров сегодня

Читайте также:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *